Трудная борьба - Страница 27

— Я рад, — говорил он: — что мне дали место именно в К*. Мать может там жить со мной вместе, это будет для нее большим утешением, да и приятно повидаться со всеми родными и старыми знакомыми.

— Я думаю, тебя там никто не узнает, — смеясь, сказала Ольга:-ты очень переменился за последние годы.

Дмитрий Александрович заглянул в небольшое зеркало, висевшее над его комодом, и, по-видимому, не остался доволен своею наружностью; да и трудно было остаться довольным: из румяного, стройного юноши, с густыми шелковистыми кудрями и блестящими глазами, он превратился в человека уже почти немолодого, со впалыми щеками, зеленоватым цветом лица, редкими, обвислыми волосами, преждевременными морщинами на лбу.

— Да, — вздохнул он, — не легко бедному человеку без всякой поддержки, одними своими усилиями, пробить себе дорогу… Еще бы год, два такой жизни, какою мне приходилось жить здесь — он с отвращением оглянулся кругом — и я, кажется, не вынес бы! Хорошо, что все это уже прошло, — прибавил он более веселым голосом, после минуты молчания; — несмотря на все трудности, я-таки добился своего, и чем тяжелее была борьба, тем приятнее, наконец, достигнуть цели. В К* я отдохну от всех здешних лишений, поздоровею, пожалуй, даже помолодею!

— Через пять лет и я к вам приеду доктором, — улыбаясь сказала Ольга: — и вся наша семья опять будет в сборе.

— Ну, у тебя это пустые мечты, — возразил брат: — впрочем, мы не будем на прощанье спорить, — прибавил он, заметя на лице сестры выражение неудовольствия. — Во всяком случае, я, с своей стороны, готов помочь тебе осуществить твое желание. Как только я устроюсь в К*, я каждый месяц буду присылать тебе несколько денег…

— Ах, нет, нет, пожалуйста, не нужно, — с живостью перебила Ольга. — Я устроилась отлично и теперь пока мне ничего не надо; когда понадобится, я напишу тебе, а до тех пор не присылай, прошу тебя.

— Да отчего же так? — удивился, несколько обиделся даже Дмитрий Александрович.

— Твои деньги другим нужнее, чем мне, — отвечала Ольга. — Надобно успокоить маменьку, и о младших детях позаботиться, особенно о Маше. Ты ведь отдашь ее в гимназию, Митя?

— Ну, конечно, надо будет дать ей какое-нибудь образование.

Ольга проводила брата на железную дорогу, и они распрощались очень нежно, хотя без особенной грусти. Занятый каждый своими делами, они редко видались, да, кроме того, он никогда не сочувствовал стремлениям сестры, и она давно перестала считать его своим другом, поверять ему все свои мысли. Теперь он достиг цели, он получил высшее образование и возможность безбедно жить своим трудом, он был счастлив и гордился своим успехом, а ей еще предстояло несколько лет тяжелой борьбы…

«Да, он может быть доволен собой! Не легко дались ему эти года!» — думала молодая девушка, следя глазами за поездом, уносившим брата. «Когда-нибудь, может быть, и я буду чувствовать то же, что он теперь», — мелькнуло в голове ее, и веселая улыбка осветила лицо ее. «Как хорошо, что я отказалась от его помощи, — продолжала она думать, идя от вокзала к себе домой, — он все еще не верит мне, считает, что я пустая мечтательница; как хорошо будет, если я добьюсь своего сама, без всякой поддержки, собственными усилиями! А я наверное добьюсь! Главное сделано-я на курсах, и мне есть чем жить!»

Действительно, два месяца тому назад Ольга начала посещать медицинские курсы, и этот первый шаг к достижению заветной цели радовал ее до того, что все — и настоящее, и будущее, представлялось ей в розовом свете. Все профессора казались ей необыкновенно умными и учеными, все подруги необыкновенно симпатичными, лекции, которые она слушала, и учебники, которые читала, необыкновенно интересными, даже серое петербургское небо смотрело на нее уже гораздо приветливее прежнего. Своими средствами к жизни она была вполне довольна, хотя на самом деле они были крайне скудны. Весной Софья Дмитриевна умерла от чахотки, и перед смертью передала ей один из своих уроков: надо было заниматься три часа каждый день с двумя девочками за 20 р. в месяц. Кроме этих 20 р., у Ольги ничего не было, но она считала себя вполне обеспеченной: она поселилась в одной комнате с двумя такими же бедными студентками; они все расходы делили сообща и, экономничая на пище, на свечах, на всякой мелочи, умудрялись сберегать несколько рублей на покупку разных дорогих учебников и руководств, без которых невозможно было заниматься. Экономничать им, само собою разумеется, приходилось очень сильно; часто ложились они спать с пустым, желудком, часто должны были кончать занятия раньше, чем хотели, потому что лампа догорала и керосину не на что было купить. На одежду им почти не оставалось денег. Ольга привезла из К* шубку, хотя старенькую и не очень теплую, но все же ей было лучше, чем ее подругам, из которых одна всю зиму проходила в какой-то коротенькой кацавеечке, а другая, выходя на улицу, должна была закутываться в плед, служивший ей в то же время и одеялом. Несмотря на эти лишения, все три девушки были бодры и без малейшего уныния глядели вперед.

Жизнь втроем, представлявшая выгоды, имела с другой стороны и большие неудобства. Никогда-ни днем, ни ночыо не оставаться одной, постоянно остерегаться, как бы не стеснить других, не помешать им, — это неприятно. Ольга, обыкновенно после обеда уходила на урок, и только возвратясь домой в десятом часу, могла приняться за занятия. А подруги ее в это время хотели отдохнуть, поболтать, посмеяться, принять у себя гостей. Кроме того, одна из них ложилась всегда рано спать, так как ей приходилось давать уроки до начала лекций и она должна была вставать часов в шесть утра. Вечером подруги часто не давали ей заснуть, а утром она почти всегда будила их, хотя и старалась как можно тише одеться и уйти. Каждой девушке приходилось во многом стеснять себя, соблюдать осторожность в словах и поступках, чтобы не оскорбить своих сожительниц и не подать повода к ссоре. Они все трое вполне сознавали необходимость этого, но на деле не всегда могли выдержать, и тогда жизнь в их небольшой комнате становилась очень неприятной. Быть по необходимости неразлучным с человеком, которому мы наговорили или от которого услышали разные колкости, очень тяжело, а тут еще приходится или себя стеснять для него, или стеснять его. Хорошо еще, что и сама Ольга, и обе ее подруги были несварливого характера, и всякую небольшую размолвку спешили как можно скорей покончить миром. Благодаря этому, благодаря своей неприхотливости и взаимной уступчивости, они без горя прожили зиму и успели хорошо подготовиться к переходным экзаменам с первого курса на второй.